Как мы добились судебного разрешения на авторскую оценку событий в виде мнения, содержащего эмоционально окрашенные суждения и негативную информацию, добившись отказа в удовлетворении необоснованного иска о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Павел Кортунов
Поскольку настоящие юристы защищают не плохих и не хороших, а настоящих людей – тех, кто по жизни на стороне добра, но может при этом совершать ошибки – в практике нашей юридической фирмы по делам о диффамации (из лат. diffamatio «опорочение, лишение чести, доброго имени») есть успешные кейсы как в пользу истцов, так и ответчиков.
Это дело о защите ответчика от иска правообладателя товарного знака № 871523 «Ножеман» (его интересы представляло адвокатское бюро г. Москвы «Москоу лигал»).
Решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 13.03.2024 по делу № А56-65402/2023, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.06.2024, отказано в удовлетворении исковых требований о признании несоответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию сведений, распространённых в сети «Интернет». Мы выступали на стороне Алексея Пономарёва, лица российской ножемании, создателя медиапроекта Brutalica.Ru, отстаивавшего своё право на свободу мысли и слова.
Истец – ярославский предприниматель из ножевой индустрии, наверняка привыкший работать с непревзойдённой дамасской сталью – оказался поражён острым словом. Взглядом на свои действия под острым углом (и так далее).
Тематическое сообщество оказалось перед фактом регистрации товарного знака «Ножеман», за которой последовала целая серия обращений, в частности, к социальной сети «ВКонтакте» с требованием об удалении сообществ, в названии которых упоминается это общераспространённое слово.
После того, как это стало известно, наш доверитель разместил видеоролик под названием «Очень плохие новости», в котором распространил следующие сведения: «Диверсия на самом деле долгая, потому что все это происходит в течении пяти шести месяцев, заявка была подана в январе, буквально на днях он получил свидетельство о регистрации товарного знака и тут же группы Вконтакте полетели к чертям по заявлению правообладателя на бренд».
И в следующем видеоролике последовали сведения: «Для тех, кто не видел, а я надеюсь все видели, есть такая новость – некто какой то дяденька из Ярославля зарегистрировал на себя торговую марку «НОЖЕМАН», и как только он получил свидетельство, подал он естественно в январе, вот в начале лета он получил это свидетельство и тут же совершил диверсию»;сведения «Но мы все понимаем, что как только был получен этот торговый знак сразу человек ломанулся делать диверсию людям в разные города…».
Острая реакция была выражена в публичном видеоролике одного из ведущих представителей тематического сообщества. Но в целях обоснования несостоятельности распространенных суждений они вполне могли быть оспорены в порядке полемики, то есть ответа, реплики или комментария, с предложением иной оценки предмета обсуждения, что истцом в качестве одного из специальных способов защиты нарушенного права сделано не было. На это прямо указал суд, отказывая в удовлетворении иска.
Нюанс в том, что в соответствии со статьей 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.
Но и тогда, когда суждение сводится к субъективной оценке, пропорциональность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для опровергаемого утверждения, поскольку даже субъективная оценка, не имеющая под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерной.
Субъективное мнение или оценочное суждение может иметь эмоциональную окраску, но всегда должно быть основано на фактических обстоятельствах.
В данном случае, частное мнение автора спорных публикаций в сети Интернет основано исключительно на фактических обстоятельствах.
Суть видеороликов в том, что в них излагается не информация о фактах, а субъективное мнение, личные суждения автора о событии. Все публикации изложены как мнение автора, выражающего его собственную оценку ситуации, распространенные сведения не порочат деловую репутацию истца как добросовестного субъекта в экономических взаимоотношениях с другими субъектами в сфере его хозяйственной деятельности, а сообщение о фактах соответствует действительности.
Да, кое-какие выражения представляют собой эмоционально окрашенные суждения, а также риторические вопросы, позволяющие зрителю самостоятельно сформировать оценку событий. Но критику никто не запрещал и от критики никто не застрахован, это признак нормального открытого общества.
В подтверждение правовой позиции нами приобщено к материалам дела Заключение специалиста – одного из ведущих экспертов России из Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС), кандидата филологических наук со стажем научной деятельности в 36 лет, имеющего благодарность Председателя Суда по интеллектуальным правам, соавтора методических рекомендаций по вопросам лингвистической экспертизы. В Заключении указывается, что перечисленные утверждения о фактах соответствуют действительности. На этом уже можно было опускать занавес, поскольку опровержению в любом случае подлежат только сведения, не соответствующие действительности.
Согласно п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», по делам данной категории необходимо иметь в виду, что обстоятельствами, имеющими в силу статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации значение для дела, являются:
- факт распространения ответчиком сведений об истце;
- порочащий характер этих сведений;
- несоответствие их действительности.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом.
Рассматриваемые изолированно, оспариваемые сведения не являются утверждениями о нарушении истцом действующего законодательства, моральных норм и принципов, о совершении истцом каких-либо поступков, не соответствующих обычаям делового оборота, и т. п., однако совокупность содержащихся в их контексте субъективных оценок и выводов говорящего образует единое рассуждение, приводящее к возможному выводу об имевшем место злоупотреблении правом со стороны истца, что обеспечивает негативное содержание совокупности перечисленных выше утверждений о фактах в его отношении.
Однако, вывод о злоупотреблении правом не носит при этом обязательного характера, в спорном тексте не выражен явным образом. Зритель имеет возможность самостоятельно оценить логику рассуждений говорящего, опираясь на раскрытые в тексте факты регистрации товарного знака и блокировки социальных групп, и как согласиться с данным выводом, так и сформировать собственное мнение, отличное от мнения говорящего.
Иными словами, если заявить, что такой-то господин хороший – диверсант, это закончится привлечением к ответственности. А если предложить авторский материал с рассуждениями и доказательствами о том, что господин хороший совершил, на взгляд автора, диверсию, которая заключается в определённых действиях, это личное суждение. Опровергнуть его можно путём полемики.
Безусловно, любая негативная информация о лице, осуществляющем предпринимательскую деятельность, и связанная с этой деятельностью, автоматически оказывает отрицательное влияние на деловую репутацию такого лица, но в качестве подрывающих деловую репутацию порочащих сведений подлежит рассмотрению только информация, выраженная в форме утверждений о фактах и не соответствующая действительности.
Истец также заострил внимание суда на слове «диверсия», предполагая, что ответчик посредством его употребления в отношении истца обвиняет его в совершении соответствующего преступления (ст. 281 Уголовного кодекса Российской Федерации).
Предметом проверки при рассмотрении требований о защите деловой репутации могут быть и содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения, если они носят оскорбительный характер, который предполагается, если речь идёт о совершении противоправного поступка.
(п. 6 «Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.03.2016)).
Но и здесь промах. Имя существительное «диверсия» в речевом содержании видеоролика употреблено не как термин какой-либо предметной области, в том числе юриспруденции. Оно просто выражает точный смысл, полностью соответствующий переносному словарному значению «о каком-л. действии, причинившем кому-, чему-л. вред». Следовательно, это аналитическое суждение говорящего, отражающее его мнение, основанное на представленной за пределами этого высказывания информации фактического типа о регистрации истцом товарного знака и последующих его действиях (обращении на правах правообладателя товарного знака к администрации социальной сети «ВКонтакте»), направленных на воспрепятствование использованию словесного обозначения «ножеман» в деятельности иных лиц, осуществляющих производство и реализацию ножей, результатом каковых действий стала блокировка нескольких групп, в названии которых использовалось слово «ножеман».
Даже не стоит упоминать, что в диспозиции Уголовного кодекса Российской Федерации диверсия – это совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения либо на нанесение вреда здоровью людей и (или) компонентам природной среды, если эти действия совершены в целях подрыва экономической безопасности и (или) обороноспособности Российской Федерации. Даже мальчишке в песочнице с пластмассовым ножичком было бы ясно, что ответчик даже не подразумевал обвинить истца в совершении подобного преступления, употребляя слово «диверсия».
В этой статье мы наглядно, открыто рассказали об использовании правильных способов защиты на примере конкретного, актуального дела о диффамации. Будем рады в любом уголке России защитить ваши честь, достоинство и деловую репутацию если вы истец, или же право на свободу мысли и слова, если вы ответчик.
Читайте по теме:
Нападение чести, достоинства и деловой репутации
Приглашаем Вас на консультацию, и мы обязательно защитим Ваши права.
Справедливость здесь! ®
Павел Кортунов
